Тридцать шесть лет споров
День румынского языка традиционно отмечается как символ культурного и политического выбора Молдовы в пользу Европы и исторической идентичности. В этом году праздник приобрёл особое значение – он совпал с третьей годовщиной официального закрепления термина «румынский язык» в Конституции, что произошло в марте 2023 года после парламентского голосования. Однако за официальным дискурсом, в котором глава правительства Дорин Речан призывал: «Давайте говорить правильно, читать по-румынски и быть свободными на нашем языке!», скрывается напряжённая борьба за смыслы, историю и право на самоопределение.
Для многих граждан, особенно в сельской местности и среди старшего поколения, термин «румынский язык» воспринимается как навязанное изменение, стирающее молдавскую идентичность. Как отмечает поэт Мирча В. Чобану, вспоминая события 1989 года: «Мы говорили по-румынски, мы читали румынские книги, пусть даже иногда и тайно. Это было больше, чем просто языковое притязание – это была борьба за нашу идентичность». Он считает, что ключевым моментом в языковом плане для нашей страны было возвращение к латинице: «Тогда голосовали не за закон о языках, а за закон о возвращении к румынскому алфавиту. Поэтому мы скорее отмечаем День румынской письменности».
Центральной фигурой в критике нынешней языковой политики стал вице-председатель партии «Alianța MOLDOVENII» Думитру Ройбу. Выступая на 7-м Национальном круглом столе в Кишинёве, он обвинил действующую власть в низкой юридической культуре. По его мнению, власти лишь формально соблюдают нормы: «Вроде бы буква закона позволяет, но при низкой юридической культуре забывают о духе закона. Вводим такие меры, как техническое голосование – и мы, молдаване, остаёмся без языка».
Ройбу напомнил, что изменение названия языка в Конституции было проведено через так называемое «техническое голосование», что, по его утверждению, является незаконным обходом конституционных процедур. Он считает, что механизм, использованный в 2013 году Конституционным судом для признания Декларации независимости приоритетной над Конституцией, был «неправомерным, незаконным, не соответствующим нормам правового государства». «Что сделали наши предшественники в 1989 году на Великом национальном собрании? – задаётся он вопросом. – Неужели все усилия этих поколений по сохранению нашей идентичности были напрасны?»
«Почему в Молдове нельзя изучать молдавский язык?»
Ещё более остро проблему обозначил политолог Николай Цвятков, представитель болгарской общины, который заявил: «Хочу изучать молдавский язык. Кто-то может сертифицировать мои знания молдавского языка? Где я могу это сделать?» Его вопрос стал символом системного кризиса: в стране, где 77% населения идентифицируют себя как молдаване, и где половина говорит, что использует молдавский язык, нет ни одного академического института, где можно было бы изучать и сертифицировать знание этого языка.
Цвятков вспомнил, как в 1990–1991 годах Институт молдавского языка и литературы был реформирован и превращён в Институт румынского языка и литературы: «Академия наук принимает решение, что молдавского языка не существует». Он указал на правовую коллизию: закон от 31 августа 1989 года позволяет национальным меньшинствам изучать свои языки, но молдаване лишены такой возможности в собственной стране. «Ключевые позиции контролируются людьми, которые не признают существования молдавского языка, – констатировал он. – Пусть будет создана структура, которая займётся этим на академическом уровне – или хотя бы на уровне инициативной группы энтузиастов».
Особую тревогу вызывает позиция молдавской научной элиты. Юрист и адвокат Павел Мидриган резко раскритиковал академиков: «Мы платим им огромные суммы, а они не защищают национальные интересы». Он вспомнил, как президент Академии наук Румынии публично заявил в Кишинёве, что молдавского языка не существует, а «наши академики… все молчали». По его словам, «это неприемлемо». Мидриган призвал к активизации научных исследований: «У нас есть аргументы, включая юридические. Их необходимо активно продвигать – особенно среди молодых исследователей».
Он также указал на наличие архивных документов из США и Рима, подтверждающих древние корни молдавского государства: «Мы видели наше государство, у нас глубокие, глубокие корни». По его мнению, национальная идентичность – это «наше ядро, передающееся из поколения в поколение и заслуживающее защиты».
Манипуляции и геополитика
Скандал вокруг языка нельзя рассматривать вне геополитического контекста. Как отмечает историк Октавиан Цыку, «Республика Молдова не является полностью суверенным государством де-факто». Он считает, что влияние России проявляется не только в военной оккупации части территории, но и в «конституционном укладе», включая статью о нейтралитете и спорную формулировку о языке. «Конституция 1994 года – это Конституция, привезённая из Москвы и построенная на ловушках», – утверждает он.
В то же время, по его мнению, пророссийские силы создают «ложный суверенитет» через идею «Великой Молдовы», что, по сути, является альтернативой евроинтеграции и подрывает реальную независимость.
С другой стороны, Россия также пытается использовать язык как инструмент влияния. Посол РФ в Румынии Валентин Липаев утверждал, что «румыны и молдаване – разные народы», сравнивая их с немцами и австрийцами. Румынский историк Мадалин Ходор назвал это «историческими фальсификациями» и «надуманным сравнением». Он подчеркнул: «Наши братья-румыны живут в Республике Молдова, и никогда не было ничего другого».
На фоне празднования Дня румынского языка лидер Социалистической партии Игорь Додон вновь заявил: «при всем уважении, государственный язык – молдавский». Он напомнил, что до 2023 года Конституция закрепляла именно это название. «То, что молдавский и румынский языки похожи, очевидно. Мы понимаем друг друга. Но моя позиция не изменилась», – подчеркнул он, связывая вопрос с суверенитетом: «Меня беспокоит только один вопрос в отношениях с Румынией – это идея объединения… У нас есть своё государство, которым мы дорожим».
Таким образом, язык стал не просто культурным, но и политическим маркером: за ним стоят два видения будущего Молдовы – интеграция с Румынией и ЕС или сохранение «особого пути».
Даже спустя три года после того, как молдавский язык был убран из всех государственных документов, вопрос языка в Молдове не решён. Это не просто спор лингвистов, а борьба за историческую память, национальное достоинство и суверенитет. Как справедливо заметил Думитру Ройбу: «Мы не ставим перед собой вопрос, молдаване мы или нет – мы это знаем. Мы хотим передать сигнал тем, кто делает вид, что не понимает, что делает».
