Нужна ли вообще Румынии Молдова?
На то, что впервые за долгие годы вместо главы румынского государства с Днём независимости Молдову поздравил премьер-министр, в Румынии обратили внимание многие.
«Это свидетельствует о политическом решении. Это – неявный сигнал унионизма, считают люди, понимающие политику президента. Место Республики Молдова – рядом с Румынией, поэтому нет причин праздновать независимость государства, которое должно быть поглощено», – написал самый цитируемый румынский портал G4Media.
Демарш румынского президента также можно рассматривать в контексте интервью, данного в июле 2025 года немецкому изданию «Frankfurter Allgemeine Zeitung» (FAZ). Тогда на вопрос будет ли Румыния и дальше инвестировать в инфраструктуру Молдовы, которая «сильно подвержена российским угрозам», Nicușor Dan сказал: «Лично я очень хочу объединения с Молдовой, но полностью уважаю волю народа соседней республики».
А недавно общественность стала свидетелем и первой ласточки молдавско-румынской «унири». Парламент Румынии принял решение упразднить правительственный Департамент по связям с Молдовой. Действительно, необходимость в этой государственной структуре исчезает после объединения двух стран. Хотя формально законопроект подразумевает слияние Департамента по связям с Молдовой с Департаментом по делам румын для «оптимизации структур, поддерживающих румынскую диаспору и эффективное использование бюджетных средств».
Но всё это выглядит лишь отвлекающим манёвром, особенно учитывая то обстоятельство, чем долгие годы занимался молдавский департамент румынского правительства. В частности – борьбой, которую вела Бессарабская митрополия Румынской православной церкви с Молдавской митрополией Русской православной церкви за влияние в Молдове. Неужели эта борьба закончилась? Отнюдь, она только набирает новые обороты.
Кроме того, стоит напомнить о том, что в 2014 году Департамент по связям с Молдовой выделил молдавским унионистским организациям средства на премирование населённых пунктов, где наибольшее число жителей назовут себя румынами во время переписи населения в Молдове.
В том же 2014 году президент Румынии Traian Băsescu назвал объединение Румынии и Молдовы «следующим румынским национальным проектом», который пока вряд ли может быть реализован, «но работа ведётся, в частности посредством воспитания молодёжи и продвижения соответствующих школьных и дошкольных программ».
Несвоевременность же румыно-молдавской федерализации тогдашний глава Румынии видел в том, что «в Румынии есть 75-80 процентов граждан, которые хотели бы этого, тогда как в Молдове можно говорить лишь о 20%».
Цифры, приведённые T. Băsescu, подтвердил и опрос общественного мнения, проведённый в Румынии в январе 2022 года. Результаты исследования под названием «Общественное недоверие. Запад против Востока, рост национализма в эпоху дезинформации и фейковых новостей» показали, что 74,5 % румын хотят стать одной страной с Молдовой.
Однако с тех пор унионистские настроения в Румынии резко изменились и пошли на спад. Так, опрос, проведённый и опубликованный 16 сентября 2025 года социологической компанией «Avangarde» из Бухареста, показал, что уже только 47% респондентов считают, что объединение Румынии и Молдовы необходимо. 46% – выступают против этого процесса и 7% пока не определились.
С чем же связано подобное охлаждение румын к Бессарабии? Может, повлияли события, связанные с войной в Украине и опасения румынских граждан, что боевые действия могут перекинуться и на Молдову, которая на своих плечах принесёт их на территорию Румынии?
Вот, что сказал по этому поводу румынский политический аналитик и журналист Х.Д. Хартманн: «Объединение возможно? – Нет! Во-первых, румыны не хотят этого. Интеграция Бессарабии в Румынию в 1918 году была колоссальной проблемой, это было крайне сложно. Потом имеем региональные конфликты, антисемитизм, проблемы с цыганским населением. Это фундаментальные вопросы, которые румынское государство так и не смогло решить. Объединение – это шутка. Да, это политический проект, есть группа людей, которые хотят объединения Бессарабии с Румынией – хорошо, у меня нет ничего против. Но что вы будете делать с Приднестровьем? А с Гагаузией? В тот момент, когда вы как государство хотите реализовать подобный политический проект, я обливаюсь холодной водой и говорю: подожди, вот одна проблема, вот другая – ты готов их принять? Да, у нас общая территория, общая история, у нас есть Штефан чел Маре, но пути у нас были разные. Это не моя вина и не ваша, что Сталин придвинул Приднестровье к Молдове. Так было. С этой точки зрения, я повторяю, я уважаю унионистские взгляды, но нужно учитывать фундаментальные проблемы, которые встанут на пути. Знайте, что и вам будет непросто, потому что у Румынии есть свои проблемы, не только у Молдовы. И нам будет непросто, потому что и у Республики Молдова достаточно своих проблем. Не думайте, что вы попадёте в молочные реки с кисельными берегами».
В свою очередь, другой румынский политолог и социолог Dan Dungaciu убеждён, что объединение Молдовы с Румынией всё же реально в нынешних геополитических условиях. «Дискуссия о возможном объединении Республики Молдова с Румынией возникнет, когда станет вопрос: что проще – интеграция в Евросоюз или объединение с Румынией? Если война в Украине не закончится полной победой Украины, то все проекты о расширении ЕС, а также и НАТО, будут приостановлены. Всем очевидно, что никто не сможет предоставить Молдове больше, чем Украине. И что тогда станет с Молдовой?», – задается риторическим вопросом учёный.
Хотя согласно молдавской Конституции пересмотр статуса независимого государства возможно только путём референдума, но в эпоху больших потрясений политическая воля способна решить эту проблему и силовым путём. Так, кстати, было и в 1918 году, кода революционные потрясения в Российской империи привели к тому, что румынские войска вошли на территорию Бессарабской губернии и присоединили её к Королевству Румыния. «Сейчас мы наблюдаем именно такое потрясение. С 1990 года не было более благоприятного момента для объединения двух стран. В Кишиневе и Бухаресте политическую волю могут проявить только тогда, когда осознают, что для Республики Молдова нет света в конце тоннеля. Для этого нужны политики. В настоящее время в Румынии я их не вижу. Но это не значит, что они не могут появиться, на протяжении истории они были», – резюмирует Dan Dungaciu.
Хочет ли Молдова стать частью Румынии?
Многие молдавские эксперты отмечают, что на фоне войны в Украине появляется всё больше и больше унионистов. При этом, большинство из них не являются убежденными сторонниками Румынии, поскольку не ощущают культурного и исторического единства с румынами. Однако нео-унионисты видят в молдавско-румынском союзе прагматичный смысл. А именно – большую безопасность, рост благосостояния и уровня жизни, а также ускорения процесса интеграции в Евросоюз.
Поэтому можно смело констатировать, что за последние десятилетие процент сторонников объединения с Румынией в Молдове почти удвоился. Тем не менее, процент противников «унии» остаётся стабильно выше.
Так опрос, проведённый в феврале 2022 года социологическим институтом IDIS Viitorul показал, что 34,4% молдаван поддерживают идею объединения, а 49,6% выступают против. По данным же опроса, проведённого в сентябре 2023 года компанией iData, 37,7% жителей Молдовы высказались за вхождение в состав Румынии, но 54,5% были против этого. А в опубликованном 15 апреля 2025 года социологическом исследовании от компании IMAS говорится, что на вопрос «Если бы в следующее воскресенье состоялся референдум по вопросу объединения Республики Молдова с Румынией, как бы Вы проголосовали?», 58% респондентов ответили «НЕТ».
В то же время, тот же опрос показал, что 40,7% граждан считают главным экономическим партнёром Молдовы Российскую Федерацию, 28,7% –Европейский Союз и 9,6 – Румынию. Так же 40,7 % опрошенных назвали РФ основным гарантом молдавской безопасности, на долю ЕС выпало 19,8%, Румынии же досталось лишь 6,8%. Тем не менее, в Молдове есть немало политиков, считающих, что только объединение с Румынией станет решением для окончания российского влияния в стране и разрыва последних связей с «русским миром». Один из них – бывший министр обороны РМ Anatol Șalaru.
«Объединение Молдовы с Румынией означает окончание российского влияния в данной зоне. В тот момент, когда молдавское общество превращается в румынское общество, любые поползновения и претензии России, «русского мира» на Республику Молдова заканчиваются. Потому что заканчивается и принадлежность нашей идентичности к «русскому миру». До тех пор, пока наши корни тянутся из сталинского или советского «молдавинизма», мы остаёмся потенциальными кандидатами на возвращение в этот «русский мир», – заявил унионист в телевизионном эфире в апреле этого года.
Другой унионист – лидер Национальной молдавской партии (PNM) Dragoș Galbur – выступает с резкой критикой риторики партии власти PAS, о том, что вступление Молдовы в ЕС – это альтернатива объединения с Румынией. «Румыния находится в НАТО и в Шенгенской зоне. Это совершенно другой уровень, поэтому объединение может кардинально изменить Молдову уже сейчас», – утверждает политик.
Два румынских государства.
Ну а что же думает о молдавско-румынском союзе нынешнее «проевропейское» и «прорумынское» руководство Молдовы. Нужно отметить, что в партии власти есть немало унионистов до сих пор убеждённых, что вхождение молдавской территории в состав Румынии – самый простой способ присоединиться к Европейскому Союзу.
Так прежде думала и основательница партии PAS Maia Sandu. Например, в 2016 году на вопрос как бы она проголосовала в случае проведения референдума об объединении Румынии и Молдовы, будущий президент твёрдо ответила «Да».
Однако в 2019 году, выступая на съезде PAS, Maia Sandu говорила уже о том, что для объединения двух стран нет никаких условий: «Мы считаем, что нереалистично ожидать, что ЕС позволит одному государству-члену поглотить территорию, которая коррумпирована, разделена, в которой нет верховенства закона, и есть все другие пороки, присущие сегодняшней Республике Молдова».
Пройдёт год, и партия Sandu встанет у руля государства, чтобы «искоренить» все молдавские недостатки, объединить Молдову и привести страну в «надёжную европейскую гавань». Удалось это хоть в малой степени или нет – речь сейчас не об этом, а о том, что вопрос о союзе с Румынией молдавские власти, можно сказать, задвинули далеко на задний план.
«Разговоры об объединении всегда использовались для того, чтобы напугать людей. Мы – демократическая страна. Только народ может принять такое решение. Всё остальное – просто разговоры», – заявила Maia Sandu в апреле 2024 года.
О том же говорил и в мае 2025 года в передаче «Descifrat» («Расшифровка») на канале «Agora» и депутат от PAS, председатель парламентского комитета по национальной безопасности, обороне и общественному порядку Lilian Carp: «Если мы привяжем цель к определенным политикам, мы рискуем разочаровать некоторых граждан. В Конституции РМ очень чётко сказано: гарантом суверенитета Молдовы является народ. Люди имеют право решать, какое будущее они хотят – хотят ли они единства или чего-то иного».
Далее политик утверждал, процент граждан Молдовы, поддерживающих идею объединения с Румынией, растет, поскольку соседняя страна стала более развитой в экономическом плане, и чтобы этот процент стал ещё больше уровень жизни за Прутом должен ещё повыситься: «В какой-то момент у нас было 9 — 10 процентов людей, желающих объединиться. Теперь, когда Румыния стала более привлекательной с экономической точки зрения, число желающих объединения также возросло».
Закончил же Lilian Carp своё телевизионное выступление вообще величественно: «Мы, в общем-то, являемся гражданами одной страны – Великой Румынии, которая сейчас разделена на два государства, и никто не может отнять у меня права, унаследованные от моих бабушек и дедушек, которые были гражданами Великой Румынии».
Много о единстве двух стран говорилось и в ходе парламентской избирательной кампании осенью этого года. Так, Блок национального единства (BUN), в который входят партия национальной реинтеграции «Acasă» и Национальная либеральная партия начал предвыборную кампанию с предложения заключить договор с Румынией, который предусматривает унификацию денежной, энергетической, медицинской, образовательной, дорожной и социальной систем и объявить Молдову «вторым румынским государством».
Вот только, зачем нужно иметь два румынских государства? Что это, вообще должно означать? И как это будет выглядеть? Как Северная (коммунистическая) и Южная (капиталистическая) Кореи? А может как две Албании: одна – страна с оригинальным названием, другая – полупризнанное и растерзанное войной албанское Косово?
К слову автор идеи «второго румынского государства» блок BUN перед самыми выборами вышел из предвыборной гонки в пользу партии PAS. При этом стороны подписали заявление, согласно которому партия власти «обязуется заключить с Румынией соглашение о привилегированном сотрудничестве с целью развития общего экономического, социального, образовательного и культурного пространства».
Резюме.
Подводя итог вышесказанному можно смело констатировать, что объединение Молдовы и Румынии вряд ли произойдёт, по крайней мере в обозримом будущем.
Во-первых, как мы уже говорили, этого не сильно желает население двух стран. Во-вторых, к «унире» не сильно стремится и руководство соседних дружественных государств.
Власти Румынии, обременённые внутренними заботами, думается, будут не в восторге от нового обременительного молдавского груза проблем.
А нынешним правителям Молдовы союз с соседями невыгоден и вовсе. Кто они сейчас? Президенты, депутаты, министры и государственные секретари! А кем станет вся эта невзрачная политическая масса в Большой Румынии? Максимум – уездными бессарабскими чиновниками, вынужденными исполнять приказы из столичного Бухареста.
Правда процесс молдавско-румынского объединения может подтолкнуть какое-нибудь неординарное геополитическое обстоятельство, как это случилось в 1918 году в результате Гражданской войны на территории Российской империи и её распада.
Но что может произойти в наши дни? Допустим, российские войска высаживаются в Одессе и двигаются по направлению Молдовы. Что ж, вполне реально.
Как и реально то обстоятельство, что Молдова с Украиной стали кандидатами в члены Евросоюза не из-за своих особых «европейских» заслуг, а лишь в результате развернувшихся на украинской территории боевых действий. «Еврокандидатами эти страны сделал Путин», – шутили в 2022 году многие политологи.
